Диссидентство в разных странах в разные времена

Диссидентское движение, если сравнивать с другими российскими общественными движениями, никогда не пыталось стать политической оппозицией, а также не стремилась быть политической партией. Если возникал вопрос о политической перспективе движения (с такими точно попытками в истории связан был термин «демократическое движение», что бытовал в конце 60-х и вначале 70-х гг.), то он не имел успеха. У диссидентов не было никогда ничего общего с общей программой. Те из них, которые стояли на определенной политической линии, (начиная от марксистской, где Р. и Ж. Медведевы и П. Г. Григоренко, заканчивая православно-националистической, где В. Осипов и др.), рассматривали ее как свое личное дело, и диссидентству там не было места. Общей была нравственная и гражданская позиция, у которой видимым следствием стала общественная активность, она противоречила господствующему конформизму. В тех условиях, когда было почти полное отсутствие гражданского общества, «отщепенство» стало единственной формой проявления личности в общественной жизни. Поэтому само понятие «диссидент» с самого начала несло в себе явную парадоксальность. Чтобы осознать себя членом общества, которое было бы ответственно за его судьбу, означило быть отвергнутым от общественных структур, что носили иллюзорный характер. В таких условиях подтолкнуть к социально значимому действию мог только преимущественно экзистенциальный внутренний и характер. Примером «диссидентского» явления была быть демонстрация на Красной площади семерых 25 августа 1968 г., где ее участники объявили протест против ввода в Чехословакию советских войск. Диссиденты с самого начала старались придерживаться принципа самоценности личности человека. «Отщепенство» стало для многих средством утверждения независимости личности, которая оказалась при недостатке работающих общественных структур один на один с властью. Поэтому и появилась определенная настороженность среди большинства диссидентов что касается идеи самоотождествления личности с любой общностью. Вследствие этого и появилась принципиальность в движениях «непартийности», «неполитичности» и «неидеологичности». Отсюда и происходит повышенный интерес относительно вопросов права. Прибегают к нему, не только как к средству защиты человека от различных посягательств карательных органов, но в первую очередь как к инструменту построения гражданского общества.